С большей долей вероятности, про Гренландию вы знаете только то, где она находится. Там никто не был, оттуда не бывает новостей. Там работает один телеканал, да и тот непостоянно. 

 

 

Восемьдесят процентов всей территории острова покрыто огромным внутренним ледником. Жизнь возможна местами по периметру. С XVIII века Гренландия — часть Королевства Дания. Что не мешает ей иметь собственный парламент (с 1979 года) и флаг (с 1985). Флагом Гренландия обзавелась сразу, как вышла из состава Европейского Сообщества. А вышла она из сообщества потому, что ее не устроили квоты на отлов рыбы. А не устроили ее квоты, потому что Гренландия живет палтусом и креветкой.

 

 

Kangerlussuaq, что можно перевести, как Длиннофьордово 

 

 

Самолет из Копенгагена приземляется в аэропорту Длиннофьордово. Это — бывшая американская военная база. Тут отличная взлетно-посадочная полоса, на которую садится Airbus 330. Отсюда уже на мелких самолетах добираются до других городов. Дороги в Гренландии есть только между домами, между городами — нет.

 

 

В ста километрах отсюда находится тестовый полигон Фольксвагена, который построили для того, чтобы испытывать на леднике новые автомобили в любое время года. Хотя полигон признан нерентабельным и его собираются закрыть, дорога уже проложена, поэтому по ней можно доехать до ледника на грузовике. Из других городов до ледника добираются на вертолетах.

 

Кстати, поскольку полигон полусекретный, а дорога частная, путь закрыт шлагбаумом с замком, но у местных есть от него ключ, чтобы возить на ледник желающих.

 

По дороге делают остановку, чтобы полюбоваться останками разбитого американского учебного самолета. Ребята поднялись в воздух, но погода испортилась. Они долго кружили в небе, ожидая просвета. Трое мужественно катапультировались, а четверо долетели до базы и неудачно приземлились. Дело было в середине шестидесятых, но обломки до сих пор так и лежат (прямо у дороги). Все интересные приборы уже выковыряли до меня, а крыло брать с собой было некстати.

 

 

Ледник местами выглядит так:

 

 

А местами — так:

 

 

Практически все машины в Гренландии — Тойоты. Но встречаются неожиданные исключения:

 

 

Sisimiut или Лисьенорцы

 

В городе Лисьенорцы около пяти тысяч жителей.

 

 

И примерно столько же тех, которые уже не жители:

 

 

Что нам известно о езде в собачьих упряжках? То, что запрягают лаек. Больше ничего не известно.

Поутру инуит (он же эскимос), знающий по-английски ровно два слова (OK и coffee), запрягает собачек в сани. Пассажир садится и сидит себе сзади, ловит кайф.

 

 

Тонкости управления упряжкой проявляются во время езды по равнине, при подъеме в гору и при спуске с нее. Езда по прямой и в гору относительно проста. Нужно следить, чтобы собака не попала под твои или встречные сани. Время от времени надо выкрикивать «Юк! Юк!» и хлестать пятиметровой плеткой тех лаек, которые вдруг забыли о командной работе. При этом каждые пять минут, пусть читатель простит мне такие подробности, одна из собак решает справить нужду. Времени у нее ровно столько, за сколько вся упряжка проезжает длину повода, то есть, секунды две-три. Стоит собачонке еще чуть-чуть засидеться, как она получает хлыстом под зад и торопится догнать коллег.

 

 

Это лошади не меняют свое место в упряжке. Здесь же пучок поводьев каждые минут двадцать езды нужно распутывать. Собаки в это время валятся на снег, остывают и дышат хором.

 

 

Через два часа мы прибыли к месту невероятной красоты, откуда открылся роскошный вид на все стороны. Кстати, внешний сияющий обод вокруг Солнца — не фотоэффект, так же было видно и в очках, и без них. На глаз похоже.

 

 

Самый кайф — спускаться вниз. Но чтобы сани не передавили собак, на полоз надевается первый толстый канат, второй с цепью крепится сзади, и на него еще встает инуит, который всеми силами тормозит.

 

 

Делаем привал. Инуит произносит: «Coffee?» Я учу его новому слову: «Snickers?» Угостив друг друга, мы возвращаемся в Лисьенорцы. По пути обратно мой инуит встречает коллегу.

 

 

Надо заметить, что все дома в Гренландии покрашены из четырех банок с краской.

 

 

В этот день у лисьенорцев было большое событие — в спортзале проходила ярмарка. Почему-то все покупали бумажные полотенца в упаковках по 21 штуке.

 

 

Поблизости расположен музей национальной одежды — домик, состоящий из одной комнаты. Никто не охраняет — открываешь дверь и заходишь себе. Представлены экспонаты конца XIX — начала XXI веков.

 

 

Ilulissat или Айсберги

 

Следующая остановка — город Айсберги в устье залива Диско. Здесь тоже около 5000 жителей. И 10 000 собак.

 

 

Тут за углом находится весьма продуктивный ледник Якобсхавн, производящий двадцать миллионов тонн льда в сутки. Весь этот лед выплывает в виде айсбергов в залив, представляя собой великолепное зрелище. Но люди тут живут с 1741 года, и привлек их не оригинальный вид из окна, а рыбность места.

 

 

Гуляя по городу, заглянул под вечер в порт. И выходит мне на встречу пьяный в дупель эскимос. Я ему жестами показываю, мол, давай сниму, раз ты такой красивый. Он мне говорит: ты, мил человек, не торопись. Достает расческу, прибирает волосы, надевает набекреньку, достает из-за пазухи нож, позирует. Потом обращает внимание, что в руке-то у него нож.

 

 

И идет на меня. Цепляется за куртку, хватает за ремень фотоаппарата и собирается его резать. Ну я его за руку, где нож, держу, а вокруг — никого. А он низкий, крепкий и пьяный. И на инуитском что-то говорит невнятное. И ножом уже не в камеру, а в меня целит. Кое-как я его отпихнул, а он за мной. Я отхожу, а он догоняет. Я побежал, он тоже. И чем больше дистанция, тем меньше мне хочется, чтобы он меня на скорости догнал. Метров триста он держался, но я оказался трезвее.

 

Прихожу в гостиницу, спрашиваю, где, мол, полиция. А в другом конце города, отвечают, в девять вечера откроется. Ну, жду до девяти, беру такси до полиции (весь город по размеру — как расстояние между двумя станциями метро, но такси есть). Там сидят такие парень с девушкой. Я говорю — вот, так и так, город у вас приятный, но ко мне даже в Мурманске в порту с ножом не подходили, хотя там тоже Заполярье. И в Коломне алкаши мирные. Включаю фотоаппарат и показываю портрет. Парень, такой, смотрит и говорит: «А, ну так это ж наш Порфирий Семеныч, мы его знаем». Девушка обещает завести дело. Ну ладно, говорю, я поеду, такси закажете? Закажем, чего нет-то. Я им — а можно вас сфотографировать? Да снимай, чего там.

 

 

Тут я представил, что по сценарию после этого полицейский должен был достать пистолет и наставить на меня, но ничего такого не произошло. 

 

Чего от меня хотел Порфирий Семенович, я так и не выяснил. А на следующий день были айсберги.

 

 

И ловля палтуса.

 

 

 

А капитан был похож на Санта Клауса.

 

 

А вокруг — айсберги…

 

 

…айсберги…

 

 

…айсберги…

 

...и палтус.